|
|
|
|
||||||
|
|
|
|
||||||
|
|
|
|
||||||
|
|
|
|
||||||
Автор:
Azura
Бета: Azazella
Рейтинг - G
Жанр - adventure
Герои - ТГ, ВВ, Б-Я, ЛЗ, ГП
Summary -
После неудачной
попытки уничтожить Мировое Дерево (Посох Волхвов) вампиры не оставляют попыток
завладеть артефактами древних богов. На этот раз они ухитряются украсть
магический меч, который Сварог подарил своему сыну Дажьбогу – богу солнца, лета
и счастья. Этим мечом Дажьбог разгоняет демонов тьмы. На помощь брату приходит
Сварожич – бог силы и чести, покровитель мирного очага. Если меч останется в
руках сил Тьмы, на земле наступит вечная ночь и вечная зима.
Сиквел к фику "Таня
Гроттер и пояс Афродиты".
Статус: замерз
Disclaimer:
Авторские права принадлежат тем, кому они принадлежат; русский язык -
народу; а Димка Дьяченко и
фантазия - мне:)
Условия размещения:
хочу быть в курсе
Герман Дурнев, бывший директор фирмы "Носки секонд-хенд", бывший депутат и нынешний владыка Трансильвании грозно возвышался посреди гостиной в доме на Рублевском шоссе. Вот уже полчаса он пытался выманить из тумбочки Халявия, который спрятался там от гнева высокопоставленного родственника.
Дело было в том, что ровно в 12 часов пополудни Халявия, как обычно, посетил полуденный бес. Дядя Герман никак не мог понять, кем же в этот раз возомнил себя оборотень. Сначала Халявий тихо сидел на четвереньках посреди кухни, а затем стал прыгать как лягушка по всей квартире, пытаясь прокусить все, что попадется под руку, а точнее, под зубы. Глядя на такое поведение, дядя Герман справедливо рассудил, что полуденный бес в этот раз пришел в виде дырокола.
- Дззяг! Дззяг! - раздавались громкие выкрики из разных углов квартиры. Надо сказать, вопить противным голосом у Халявия получалось лучше всего.
К тому времени, когда новоявленный дырокол порядком вывел дядю Германа из себя, Халявий успел проделать дырки на всех шторах, на скатерти в кухне, на полотенцах в ванной и даже на туалетной бумаге. Если не получалось дырявить зубами, он помогал себе ногтями, которые с полным правом можно было назвать когтями, так как оборотень не поддавался ни на какие уговоры и не позволял их подстригать. На все это Дурнев смотрел сквозь пальцы, но когда Халявий посягнул на святое – то есть на дверцу шкафа, где почтенно отдыхали регалии повелителя В.А.М.П.И.Р., у владыки Трансильвании лопнуло всяческое терпение. Так как поблизости не оказалось привычного орудия против полуденного беса - Энциклопедического словаря, – дядя Герман вооружился не менее увесистым томиком “Все произведения русской литературы в пересказе для новых русских" и резко опустил его точно на макушку потерявшего всякую совесть Халявия.
Халявий, который в этот момент пытался прокусить антенну телевизора, замер. (Каким образом он умудрился втиснуться в узкую щелочку между стеной и телевизором, до сих пор для всех остается загадкой.) Постояв памятником себе любимому примерно с полминуты, он медленно повернулся к дяде Герману и, картинно заломив руки, протянул голосом умирающего бедного родственника:
- Эх, братик, братик! Я к тебе, то ись, со всей душой, а ты… "Большой советской энциклопедии" не пожалел, чтоб от меня избавиться!
- Никогда в моем доме не было, нет и не будет никаких советских, а тем более больших, да к тому же энциклопедий!
- Какая теперь разница, - простонал Халявий, томно прикрывая глаза. – Мои очи не увидят больше ни энциклопедий, ни манекенщиц, ни моих любимых родственников! Прощай, собачка, ты была мне единственным другом в этом доме! Умира-а-аю!
Дядя Герман, не ожидавший столь бурной реакции Халявия на избавление от полуденного беса, озадаченно попятился. Такса Полтора Километра протяжно завыла из-под дивана.
- Уйду я от вас! – продолжал ныть оборотень. – Пожалеете еще!
- Да иди, кто ж тебя держит, - махнул рукой дядя Герман.
Нацепив на пояс шпагу графа Дракулы (наследственные сапожки он вообще почти никогда не снимал, умудряясь в них даже спать; исключение делалось только в те моменты, когда дядя Герман принимал ванну, да и то на такую уступку он пошел после грандиозного скандала с тетей Нинель и ее угроз, что сапоги от воды заржавеют), Дурнев удалился по направлению к квартире генерала Котлеткина. Они собирались обсудить поставку в Заир гуманитарной помощи: под видом нового кровельного покрытия планировалось отправить туда прошлогодние календари. Правда, зачем африканцам нужны бумажные крыши, Герман Дурнев представлял слабо, но желание "осчастливить местное население" затмевало все остальное.
Халявий приоткрыл левый глаз и, увидев, что дядя Герман ушел, выполз из-за телевизора. Он сел на ковер и задумался, озадаченно шевеля пальцами босых ног.
"Бедный я несчастный, никому я не нужен! Все меня бросили! Как унитазы золотые им подавай, так Халявий хороший, а как мне что надо – так фиг с маслом. Нет, даже без масла! Гады! Точно уйду от них. Вот вернутся, а меня нету. Посмотрим, как они тогда запоют. Только поздно будет!" – рассуждал он.
Окончательно убедив себя, что он обиделся, Халявий вытащил из-под ковра короткий нож с широким лезвием и решительно вонзил его в паркет.
- Пишите письма, дорогие родственники! Если я умру, то буду являться вам во сне, - пафосно произнес он и перепрыгнул через нож, превращаясь в серебристого волка. - Темпора моралес!
Такса Полтора Километра истерично вжалась в пол за диваном, забыв даже тявкнуть. Несмотря на то, что она жила в доме, где без волшебства не проходил ни один день, собака так и не привыкла к магии, а потому каждый раз пугалась почти до обморока.
Как раз в это время тетя Нинель величественно выплыла из открывшегося на лестничной клетке лифта.
- Ну и где этот недотепа?! – гневно воскликнула она, обращаясь к своей подруге Айседоре Котлеткиной, которая выходила из лифта следом. – И за что ему деньги платят? С какой стати мы должны ждать под дверью?!
Возмущенная тирада мадам Дурневой была прервана появлением на лестнице худосочного паренька. Он со всех сторон был обвешан различной величины сумками, так что его самого практически не было видно, только изредка среди пакетов мелькало раскрасневшееся от напряжения лицо да светлые волосы, торчавшие испуганным ежиком.
- И как это понимать? Мы уже устали тут стоять! – теперь гнев супруги повелителя В.А.М.П.И.Р. не уходил в пустоту лестничных пролетов, а был направлен на виновника этого самого гнева – посыльного, специально командированного донести многочисленные покупки двух экзальтированных дам, которые оставили в магазине сумму денег, равную годовому бюджету какой-нибудь маленькой африканской страны. – Где тебя носит?! Все пакеты на месте? Ничего не потерял? Я сейчас проверю. Ты у меня сильно пожалеешь, если я не досчитаюсь хотя бы волоска с моей новой норковой шубы! И конечно же я пожалуюсь твоему начальству, тебя уволят за нерасторопность и лень!
- И никаких чаевых! – поддакнула Айседорка, которая в это время возилась с пятым замком на бронированной входной двери в свою квартиру.
Нинель Дурнева стояла рядом, ненавязчиво закрывая своей спиной секретные коды на двери, и дожевывала пончик.
- Заноси, - скомандовала Котлеткина. Она гостеприимно распахнула дверь, подталкивая носильщика внутрь.
Носильщик проследовал в квартиру и сложил пакеты в коридоре. Пока Айседорка с тетей Нинель распределяли, где чьи покупки, паренек смиренно стоял в сторонке в робкой надежде, что про него забудут. Но его постигло разочарование – Дурнева-старшая выгребла свои пакеты из общей кучи, не оставив заклятой подружке ни одного, даже самого завалящего сверточка, и распорядилась отнести все это к ней. У паренька появилось смутное ощущение, что вещей стало еще больше, чем было.
- Дорогуша, - ворковала тетя Нинель, звонко расцеловываясь с Айседоркой, - мы чудно провели время! Жаль, что так мало успели. Ничего, продолжим завтра.
- Конечно, дорогая, - не менее сахарным голосом отвечала Котлеткина, расплываясь в широкой улыбке, которая демонстрировала все золотые зубы генеральши.
Вдруг из кухни выбежал сам Котлеткин, размахивая странного вида листком. Увидев неожиданную толпу в собственном коридоре, он стушевался, судорожно спрятал бумажку за спину и замер на месте. На лице генерала застыло изумление, смешанное с опаской, которое явно говорило о том, что Котлеткина застали за чем-то секретным, как минимум за продажей Герману Дурневу его же золотого унитаза.
Тетя Нинель, много повидавшая за свою длинную супружескую жизнь, мудро рассудила, что в данной ситуации самым правильным будет ретироваться. Тем более, мысль о золотом унитазе с каждой минутой возникала все чаще и настойчивей.
"А вдруг и правда наша сантехника в опасности? – лихорадочно подумала Дурнева. – Или золотой веник нашли, который я припрятала за мойкой на черный день?"
Улыбнувшись генералу Котлеткину самой нежной своей улыбкой и радостно помахав ему рукой, супруга главного вампира довольно резво для своих объемов развернулась и практически вынесла несчастного посыльного, который так и стоял столбом посреди коридора, со всеми покупками на лестничную клетку. Паренек, судя по всему, пребывал в шоке от такого развития событий, поэтому молчал и таращил глаза.
- Ноги в руки и марш ко мне! – рявкнула на носильщика тетя Нинель, когда за ними захлопнулась дверь в квартиру Котлеткиных.
Несчастный паренек, так и не пришедший в себя от пережитого шока, обреченно поплелся за Дурневой.
Картина, представшая взору вернувшейся хозяйки, поистине впечатляла. Полуденный бес Халявия привнес в квартиру председателя В.А.М.П.И.Р. заметное оживление. Естественно, живописные дырочки покрывали не только шторы и скатерти, но даже обои, паласы и почти засохшую пальму, которая стояла в коридоре. Однако самое сильное впечатление на тетю Нинель произвел витиеватый узор, который оборотень умудрился выгрызть на железной подставке для зонтиков.
- ХА-ЛЯ-А-ВИЙ! – взревела Дурнева не хуже пожарной сирены. – Что здесь произошло?
От мощной звуковой волны у соседей Котлеткиных что-то громко упало. Но тетя Нинель не стала прислушиваться к происходящему за стеной, а ринулась вглубь квартиры на поиски трансильванского родственничка.
Носильщика, нагруженного покупками Дурневой, этот крик застал как раз в дверях. Сбросив в себя оцепенение, молодой человек не преминул воспользоваться неожиданно подаренным шансом. Он резво бросил пакеты под сухие ветки того, что когда-то гордо именовалось пальмой, и ретировался, позабыв про чаевые и осыпая проклятиями свою работу и безумных клиентов. Такса Полтора Километра, которая пыталась спрятаться под шкафом, проводила носильщика долгим и грустным воем.
Тетя Нинель ураганом пронеслась по всей квартире, но не обнаружила в ней ни одной живой души.
- Куда делся этот паршивец?! – восклицала она, грозя в пространство кулаком. – Попортил всю мебель и с чувством выполненного долга отправился к манекенщицам?! Вот я ему…
Что именно собиралась сделать с Халявием разгневанная мадам Дурнева, она озвучить не успела, поскольку как раз на этом месте ее перебил вошедший в квартиру дядя Герман.
- Нинель, что происходит? – послышался его недовольный голос, а через несколько секунд показался и сам начальник вампиров. – Что ты кричишь на весь дом? У Котлеткина каска со шкафа упала!
- Я еще не начала кричать, - угрожающе сверкая глазами, тетя Нинель стояла посреди комнаты в позе руки-в-боки. – И лучше меня не доводить до того, чтобы я начала. Черт с ней, с каской Котлеткина! Кстати, а что у тебя за секреты с нашим дорогим соседушкой?
- Какие секреты? – сделал честное лицо Дурнев.
Он не хотел посвящать супругу в детали операции под кодовым названием "Крыша Заира", так как предполагал провести ее тайно, а на вырученные деньги нанять себе еще одну секретаршу. Именно поэтому сейчас надо было любыми способами отвлечь тетю Нинель от Котлеткина.
– Да, кстати, там около входа какая-то куча валяется, я об нее чуть ноги не сломал. Ты не в курсе, что это такое?
Уловка сработала просто великолепно. Позабыв о золотых унитазах, генерале Котлеткине и дырках на ковре, тетя Нинель рванулась к своим покупкам, беспардонно брошенным посреди коридора.
Весь оставшийся день все представители семейства Дурневых провели каждый в своей комнате.
Дядя Герман заперся в гостиной, которую на этот вечер переименовал в кабинет, и названивал кому-то по мобильному телефону. При этом он так тихо шептал в трубку, что создавалось ощущение, будто он просто молчит.
Тетя Нинель оккупировала спальню. Она вывалила все свои покупки на кровать и теперь разбирала, примеряла и распихивала вещи по шкафам. За столь важным делом был забыт не только полдник, но даже и ужин. Чем была несказанно удивлена голодная такса, бесцельно слонявшаяся по кухне между холодильником и шкафом в смутной надежде перехватить хоть что-нибудь из еды.
Пенелопа, которая вернулась с экскурсии в "Баскин Робинс" так обкушавшись мороженым, что у нее сводило от холода щеки, тихой тенью прошмыгнула в свою комнату и устроилась за компьютером. Ни в коем случае она не могла пропустить время чата, иначе виртуальные друзья останутся без пикантных подробностей "личной жизни Пипы и Гурочки" (как именовала это сама Дурнева-младшая).
Тишину квартиры на Рублевке нарушали только звуки открываемого и закрываемого тетей Нинель шкафа, робкий стук когтей по паркету голодной таксы, да странный звук, доносившийся из комнаты Дурневой-младшей. У непосвященного человека могло создаться впечатление, что девушка забивала гвозди в бетонную стену. На самом же деле это был звук печатания – Пипа чатилась, пытаясь вылить всю силу своих эмоций на ни в чем не повинную клавиатуру.
Следующее утро началось с новостей. В то время, когда почтенное семейство повелителя В.А.М.П.И.Р. усердно уничтожало гору блинов с вареньем и сгущенкой, три тазика с салатами и жареную курочку впридачу, причем все это скромно именовалось "легким завтраком", в окно кухни постучался румяный мальчуган в красных подштанниках, с туго набитой почтовой сумкой наперевес. Купидончик торжественно вручил Пипе пергамент, скрепленный сургучной печатью с гербом, стащил со стола пончик и удалился восвояси.
- УРАААААААА! – дом на Рублевском шоссе огласил дикий крик, сравнимый разве что с призывным кличем Тарзана в джунглях.
- Дочка, что же ты так кричишь, кругом люди спят, - неловко попытался пошутить дядя Герман, но, взглянув на часы, которые показывали полдень, решил, что шутка не удалась – все нормальные люди в это время уже давно проснулись и благополучно отбыли на работу.
- Папусик, не нуди, - отмахнулась Пипа, в пятый раз перечитывая послание.
- И что там? – через стол попыталась заглянуть в пергамент тетя Нинель.
- Что, что… - пробурчала дочурка, спрыгивая со стула. – Сегодня возвращаюсь в Тибидохс!
С этими словами счастливая Пипа побежала в свою комнату радовать своих виртуальных друзей новостью, что уезжает к "драгоценному Гурочке примерять подвенечное платье". Не готовые к такому скорому расставанию со своей кровиночкой родители остались на кухне, задумчиво глядя на почти остывший кофе.
- И опять она будет с этими ненормальными, - проворчал дядя Герман, морщась от вкуса кофе, глоток которого он только что отхлебнул. – Нинель, сколько раз я тебе говорил, что не люблю сладкое, а ты все равно насыпала мне в чашку сахар, - капризно протянул он.
- Нечего мой кофе хватать, - отрезала Дурнева, вырывая из рук мужа свою любимую большую чашку, на которой были нарисованы коровы в балетных пачках – подарок любимой доченьки на Новый Год.
- Кстати, а где Халявий? – вдруг вспомнил про родственничка дядя Герман. – Неужели все-таки ушел?
- Ушел? – переспросила тетя Нинель, которая и не подозревала о сцене, разыгравшейся накануне.
- Ага. Вчера грозился уйти навсегда, а все из-за того, что я его по голове треснул, утомил он меня своим полуденным бесом.
- Как же, уйдет он. Дальше манекенщиц все равно не отправится.
- Вот только вернется, я ему покажу, - грозно сдвинул брови дядя Герман.
- Пупсик мой, ты у меня такой гро-о-озный, - проворковала тетя Нинель, подсаживаясь поближе к мужу и томно прикрывая глаза.
Мир в семействе Дурневых был восстановлен.
